Если желания крымчан и севастопольцев стать частью Российской Федерации имели фундамент в виде 23-х лет вялотекущего сепаратизма и сопротивления политики ползучей украинизации, то идея присоединения Крыма к России в самой России имеет более сложную судьбу.
В 90-е годы, идея возвращения Крыма и Севастополя в состав России подпитывалась в России не только ожиданиями граждан, но и определенными действиями законодательных органов власти и деятельностью отдельных политиков.
В период правления первого и единственного президента Крыма Мешкова, бурную деятельность развил мэр Москвы Юрий Лужков, который помимо экономической помощи, наладил тесные политические контакты с руководством автономной республики. Все это происходило на фоне систематических попыток сначала Верховного Совета РФ, а затем и депутатов Государственной Думы, поставить под сомнение принадлежность Крыма и особенно Севастополя Украине, что было, несложно учитывая преступный характер Беловежских соглашений.
Финалом процесса стал договор 1997 года, который регламентировал большинство вопросов российско-украинских отношений, а так же разрешил вопрос раздела кораблей и имущества Черноморского Флота Советского Союза, который пережил сам СССР практически на 6 лет.
Дальнейшие год стали для Москвы расставанием с иллюзиями на тему концепции братских народов, которая подтачивалась как межнациональными проблемами в самой России, так и линией на украинизацию, которую проводил Кучма, выпустивший даже отдельную книгу под говорящим названием «Украина не Россия». Это была не просто книга, а своеобразная идеологическая платформа, обозначавшая антагонистический характер взаимоотношений России и Украины и подготавливающая будущие потрясения на этой почве. Крым же в рамках новой украинской парадигмы уже прочно рассматривался как часть украинской территории, но при этом местное население в силу сохранившихся пророссийских настроений, у части украинского политического истеблишмента воспринималось как люди второго сорта и заведомые сепаратисты, которых нужно держать в покорности. В результате, еще с 90х, Крым постоянно переживал волны украинизации различной интенсивности, которые были призван адаптировать чужеродный элемент к украинскому обществу.
И эта политика с переменным успехом продолжалась до 2004 года, принося определенные плоды – люди, привыкли, что вещание идет на украинском языке, что в школах изучают историю по «правдивым» украинским учебникам, а использование русского языка в государственной сфере неуклонно сокращалось. Это происходило при молчаливом недовольстве крымчан и крайне пассивной позиции России, которая ограничивалась небольшой культурно-экономической помощью, которой было недостаточно для создания системного пророссийского движения.
В 2004 году Россия попробовала активизировать свою политику на Украине и сделала ставку на креатуру Кучмы Виктора Януковича, рассчитывая за счет этой поддержки, получить определенные преференции и расширить свое влияние на Украине. Именно эта очевидная поддержка Россией Януковича во многом активизировала массы Юго-Востока и Крыма, которые голосовали за кандидата с уголовным прошлым и сомнительными связями в настоящем. Но надежда была на то, что если Кучма свои обещания не выполнит, то уж Янукович при поддержке Путина не подведет.
Но все эти надежды оказались тщетными, потому что российская политика на Украине в 2004 году потерпела катастрофу – к власти пришли поддерживаемые США и ЕС «оранжевые партии», которые фактически осуществили государственный переворот. Россию фактически вышвырнули из Украины, а юго-восток и Крым, после небольших протестов, были вынуждены принять оранжевую власть.
Это обернулось пятью годами сюрреалистичного правления Ющенко и Тимошенко, когда украинизация из ползучей стала форсированной, при этом все явственнее обозначался ее радикально националистический, а затем и вовсе фашистский характер. Для Крыма этот период стал временем объединения разнородных пророссийских сил перед лицом общего врага. Но в тоже время, с точки зрения крымской власти, она становилась все более украинской. Основные каналы экономической помощи из России становились все более неэффективными с точки зрения деятельности местного сепаратистского движения.
Но самые тяжелые время для Крыма настали при Януковиче. Исчезновение общего врага в лице «оранжевых», распад и разложение большинства пророссийских организаций, зачистка политического поля «Партией Регионов» - все это привело местное пророссийское движение к плачевному состоянию, когда доминация сугубо украинской «Партии Регионов» стала на Юго-Востоке практически тотальной.
Государственный переворот изменил все. 22 февраля, когда победивший «евромайдан» растекался по стране, громя органы власти и памятники Ленину, казалось все идет к повторению событий 2004 года, и мы увидим лишь очередное переиздание «победившей оранжевой революции».
Но уже 23 февраля, когда восстал Севастополь и на улицы вышли десятки тысяч людей, в России и Крыму начало зреть понимание, что происходит нечто исторически масштабное. Люди стекались на тот первый митинг добровольно, еще не зная, кто их поведет и поможет ли Россия. Угроза 2-й раз жить под оранжевыми, которые за 10 лет стали коричневыми, мотивировала людей переступить черту. И именно они стали творцами своей судьбы, так как если бы они не вышли на тот первый митинг или не вышли бы к зданию СГГА, когда возникла угроза ареста Чалого, то Крым бы и дальше был в составе Украины, и Россия ничего бы не смогла с этим поделать. Поэтому в вопросе отпадения Крыма от Украины важно понимать, что оторвали Крым от Украины именно севастопольцы и крымчане.
После кризиса 2011-2012 года, когда политическая система, очевидно, зашаталась, российский политический режим покатился вправо, принимая правоконсервативную идеологию за доминанту внутренней политики. Победа Путина на выборах 2012 года, прошла под знаменем сохранения стабильности, за которую голосовало большинство избирателей Путина. Но экономические проблемы поставили под вопрос саму возможность выполнить озвученные Путиным планы и эту стабильность удержать.
Поэтому с начала «нулевых», когда нынешний кризис только зарождался, США и страны НАТО, судорожно пытались компенсировать внутренние проблемы путем вооруженных агрессий и перекраиванием политических и экономических границ в своих интересах. Россия опробовала эту линию в 2008 году, когда поймала в ловушку американскую марионетку в Грузии, но плоды той тактической победы, были во многом обесценены налетевшим банковским кризисом 2008 года, который довольно быстро погасил патриотический порыв.
Ныне же, в чуть худших обстоятельствах, Россия компенсирует свои внутриэкономические трудности, спортивными и что главное, внешнеполитическими успехами. Рост реального рейтинга Путина, конечно, связан с возвращением Крыма, потому что в России есть немало людей, которые считают, что за Крым и Севастополь, стоит затянуть пояса. Крым дает Путину фактический карт-бланш на 1-2 года во внутренней политике и мобилизует его сторонников для проведения практически любых реформ внутри государства, в то время как противникам Путина, будет столь же трудно противостоять инерции присоединения Крыма, как это уже было осенью 2008 года после победы над Грузией.
Разумеется, инфраструктурные расходы, целевые трансферты и латание крымских финансовых дыр, на первом этапе сделает Крым сугубо дотационным регионом, который будет получать много больше, чем сможет отдать.
Но Россия, очевидно, пойдет на эти риски, потому что во- первых, она сможет частично компенсировать издержки за счет цены на газ для Украины и эксплуатацией крымских недр, а также восстановления местной промышленности. Во- вторых, часть прибыли будет не материальной, а стратегической, которую вообще трудно измерить в деньгах. И что главное – у России фактически нет выбора – недееспособная экономическая модель, которая по заявлениям официальных лиц не имеет значимых перспектив, заставляет искать выход в разрушении текущей системы мироустройства, в рамках которой перспективы России весьма туманны.
Борьба с другими капиталистическими державами за Украину, это в том числе попытка изменить правила игры, где Россия была региональным игроком с периферийной моделью капитализма ориентированным на торговлю энергоресурсами. Эта была роль России в поздневашингтонской системе мироустройства. Но в силу ослабления США, начали появляться возможности оспаривания безоговорочной доминации США. Крах американской политики в Сирии, позволил России всерьез заявить о том, что лидерство США отнюдь не бесспорно и договор Керри-Лаврова по сирийскому химическому оружию был воспринят именно как попытка сохранить лицо слабеющему Обаме.
И тут стоит прямой вопрос – стоит ли плата за Крым последствий этого присоединения? Если вас устраивает текущий миропорядок, то тогда конечно – действия России, его расшатывающие, будут для вас неприемлемыми. Но если вы считаете текущий миропорядок несправедливым и требующим демонтажа, то безотносительно того, нравится вам Путин или нет, необходимо признать тот факт, что действия России в крымском вопросе подрывают основы современного мироустройства, причем они являются по сути, лишь прологом к последующим бурным событиям. Капиталистическая Россия, по сути, играет в опасную игру, в которой она может, как выиграть у своих конкурентов, так и проиграть. Крым это тактическая победа, за которую была и будет заплачена вполне приемлемая материальная и политическая цена, но далекоидущие последствия присоединения Крыма станут понятны лишь в конце этой борьбы, которая разворачивается на обломках распадающегося однополярного мира.
Борис Рожин
